Подпишитесь на рассылку и получите подарок! Видеозаписи докладов конференции «Непрерывное обучение детей и подростков»: цифровые навыки, тайм-менеджмент и изучение иностранных языков.

27.06.2019

Анастасия Орлова о датской королеве, считалках и превращении бумажной ткани в настоящую

Иллюстратор нашей книги считалок «За волной волна» Анастасия Орлова рассказывает о том, как придумала свою самобытную запоминающуюся технику «ситцевых» коллажей, защитила диплом с уникальным российским изданием стихов Мориса Карема, побывала на приеме у датской королевы и превратила нарисованную ткань в настоящую. 

Анастасия, расскажите, почему вы решили стать художником, причём именно художником-иллюстратором?

Анастасия Орлова

Я — то самое яблочко, которое упало недалеко от яблони, точнее, от яблонь. Мои родители — художники. Познакомились в 17 лет на вступительных экзаменах в Московский педагогический институт, откуда папа потом сбежал, сходил в армию и поступил в полиграфический на книжного графика.

Когда я родилась, папа как раз был студентом и одним из любимых учеников Мая Митурича. Мои первые книги были с дарственными подписями «Насте от дедушки Мая». Мама брала меня на занятия, где преподавала детям изобразительное искусство. Выставки родителей, друзей родителей, друзей друзей родителей – меня везде брали с собой, так что атмосферу я впитывала с детства.

Дома всегда можно было стащить какой-нибудь заветный карандашик. Я с восхищением смотрела на папины инструменты: фломастеры, ручки, кисти, перья. И конечно, вокруг были книги, много книг! У нас была прекрасная библиотека по искусству, и я любила подолгу разглядывать иллюстрации. Мне особенно нравились подробно прорисованные, со множеством деталей. Я вообще обожала всё маленькое, миниатюрное. Некоторые мои поделки можно было рассматривать разве что под микроскопом. Знакомые думали, что я буду ювелиром, хотя сама я в 7 лет мечтала стать палеонтологом.

А книги в детстве не рисовали?

Рисовала. Моя первая собственноручно сделанная маленькая книжечка, «Приключения Пятачка и Винни-Пуха», была чистым плагиатом: я пыталась нарисовать героев, как в нашем любимом мультике. На одной из картинок в моей книжке Пятачок падал с моста в речку и говорил: «Ужес кокой!» Родителей эта фразочка ужасно веселила, они так часто её повторяли, что наши знакомые до сих пор её помнят.

Ваши родители тоже работали в книжной индустрии?

Мама преподавала детям и сама почти не рисовала, посвятила себя семье и моему воспитанию. Но когда я нашла папку с её набросками из института, перехватило дыхание: такая точность и лёгкость линии!

А папа работал в издательстве «Художественная литература»: делал макеты и иллюстрировал книги. А ещё занимался линогравюрой, рисовал для журналов. Потом долгое время был главным художником «Огонька». А позже стал делать коллажи из настоящих денег, вышедших из оборота. Краски стоили дорого, а цветные деньги вполне могли их заменить. Эту технику он назвал «От купюр», а себя – «купюрье».

Как складывалось ваше художественное образование?

В школе меня не загружали дополнительными занятиями. Родители боялись спугнуть моё желание рисовать, поэтому ничего не навязывали, никакого насилия над личностью. Рисовала, мастерила для себя, делала подарки друзьям и родственникам.

Но лет в 12 у меня открылись глаза. Я осознала, что у одноклассников очень насыщенная жизнь, помимо школы много других занятий. Тогда я пришла к родителям с просьбой отдать меня в художественную школу.

В старших классах пора было определяться с университетом. Я точно знала: буду поступать в художественный вуз. Выбирала между архитектурным, Строгановкой и Полиграфом. Моя подруга училась тогда на подготовительном отделении в МАРХИ, и я попросилась к ней на экскурсию. И сразу влюбилась. В уютную Рождественку, в фонтан у входа, в лабиринты переходов в старом здании, в бумажные макеты целых микрорайонов с вертолётными площадками на крышах домов и маленькими бумажными вертолётиками и, конечно, в стильных и очень важных на вид студентов.

Очень быстро меня устроили на подготовительные курсы, нашли репетиторов, купили чертёжные инструменты. Но через полгода я позорно капитулировала. Поняла, что просто не выдержу такого количества математики и сопромата ни во время обучения, ни потом в жизни. Страшно боялась сообщить родителям, но они отнеслись с пониманием. Мы решили больше не мудрить с выбором вуза и остановились на Полиграфе. Оставалось всего несколько месяцев до вступительных экзаменов. Хоть я и занималась с преподавателями, но времени как следует подготовиться не хватило. Я провалилась, не добрав пары баллов до проходного. Поступила в следующем году.

Анастасия Орлова

Как вы стали художником книги?

В Полиграфе мне нравилось и дизайном заниматься, и иллюстрацией. На третьем курсе случился важный момент, когда я посмотрела защиту дипломов на обеих кафедрах. На кафедре дизайна были отличные проекты, но очень похожие друг на друга. Мне показалось, что дизайн стирает художественную индивидуальность. А вот иллюстрация — иное дело. Все книги разные, все похожи по характеру на своих художников. Тогда я решила больше заниматься иллюстрацией.

Моё решение совпало с приходом в наш вуз прекрасного художника и преподавателя Бориса Аркадьевича Диодорова, который окончательно влюбил меня в иллюстрацию. Под его руководством я защитилась с книгой «Кошки-мышки» Мориса Карема. Диплом состоял из двух частей: основная часть — иллюстрации к книге, а вторая – проекты по дизайну (фирменные стили), которые я делала на практике в дизайн-студии. С тех пор так и сижу на двух стульях. То работаю в офисе дизайнером, то увольняюсь и — рисую. А потом опять приходится выходить в офис. Техника, по которой меня узнают и которую я люблю, достаточно трудоёмкая, не получается работать быстро, а время — деньги, как ни грустно об этом говорить. Поэтому иллюстрация — моя чистая любовь: когда выпадает возможность рисовать, радуюсь каждой минуте. Пока только мечтаю полностью переключиться на рисование и не отвлекаться на офисную работу.

Ученики нередко становятся бледным подобием своего преподавателя, особенно если тот — яркая личность с узнаваемым стилем. У вас напротив, ничего общего с манерой Диодорова. Как так вышло? Что он вам дал как преподаватель?

Диодоров создаёт свои иллюстрации в технике офорта. Во время учёбы нас знакомили с этой техникой, а также с литографией и ксилографией. Сразу поняла, что это очень сложный путь. Люди годами работают над одной книгой. Твоя работа зависит от множества факторов: нужно, например, найти хорошую офортную мастерскую и подобрать грамотного печатника. Я не из тех, кто боится сложностей, но работать в этой технике можно только при наличии финансовой поддержки. Некоторые ученики Диодорова продолжают его традицию. Слава богу, что у них есть такая возможность! Мне же удобнее, когда все материалы под рукой, а мастерская — дома. Конечно, у меня совсем другая техника, но Борис Аркадьевич сумел понять, принять и полюбить ситцевые коллажи. А научил он меня главному: любить иллюстрацию, рисовать и не бояться.

А как вы вообще пришли к своей технике?

В нашей семье никогда не было лишних денег. На самое нужное хватало, но чего-то сверх позволить себе не могли. Очень сложный период был во время учёбы, и я даже думала переводиться на вечернее, чтобы получить возможность полноценно работать. Благодарна родителям за то, что они меня отговорили. Но тогда остро встал вопрос, как хотя бы немного зарабатывать самой.

Мастерить и шить я всегда любила. Залезла на антресоль, достала коробку с лоскутками, стала шить игрушки для магазина подарков. А ещё рисовала открытки в единственном экземпляре с простыми текстами. Например, на открытке надпись «Скоро зима», открываешь, а там нарисованы шапка, шарф, варежки и написано: «Одевайся теплее!»

Я так увлеклась шитьём, что, выбирая технику для диплома, решила сделать тканевые коллажи. Перебрала все лоскутки. Для игрушек они подходили, а вот для иллюстраций выбор оказался бедноват. Вдруг меня осенило, что можно нарисовать любую ткань! Красками, на бумаге. И мою фантазию ничто не может ограничить. Так родились коллажи из бумажных «ситцев». Многие даже уверены, что я использую в книгах настоящие ткани.

А потом случилось чудо. Главный художник «Трёхгорной мануфактуры» Варвара Мосина увидела книгу «Кошки-мышки», позвонила в издательство и попросила мои контакты. Мы начали сотрудничать. За несколько лет мы сделали с «Трёхгоркой» более 8 коллекций домашнего и детского текстиля. Так нарисованная ткань стала настоящей!

Расскажите подробнее про свою технику. Каковы её преимущества перед обычным рисованием? И есть ли у неё ограничения? Что вам даётся труднее всего?

Мне всегда было сложно ограничиваться какой-то одной техникой или одним материалом. К чёрно-белой графике хотелось добавить цвет, к краскам — карандаши, к карандашам — чёрную тушь. Итальянскую цветную бумагу я случайно увидела в магазине для художников. Меня поразила её изысканная и сложная цветовая гамма. Поняла, что с её помощью можно быстро подбирать цвета. Обычно приходится подолгу раскрашивать белую бумагу нужным цветом, а тут сама бумага задаёт основной цвет, а детали, узоры, свет и тень я наношу карандашами и красками. Но рисовать акварелью по цветной бумаге не получилось, и я стала смешивать акварель с белой гуашью. Так получилась кроющая краска.

Главный минус моей техники в том, что это всё равно очень долгий медитативный процесс. Сначала на эскизе в масштабе 1:1 я подробно отрисовываю всю композицию. Потом вырезаю детали иллюстрации из белой и цветной бумаги (иногда перевожу с эскиза через световой стол) и рисую на вырезанных фрагментах, после чего наклеиваю их на бумагу-основу. Самые тонкие и маленькие детали, которые технически сложно вырезать и приклеить, дорисовываю на финальном этапе красками и карандашами. Так как всё делается вручную, у меня нет права на ошибку. При компьютерном рисовании можно безболезненно вносить правки, а тут всегда есть риск испортить работу нескольких дней. Нужно большое терпение.

Недавно, например, я рисовала лицо феи и сделала 10 вариантов, прежде чем меня устроило его выражение. Так что эта техника точно не для ленивых. Но я её люблю, она уютная, добрая, нравится детям. Они безошибочно считывают фальшь, а тут всё по-честному, каждый контур вырезан вручную. Никакой имитации. Когда по книге «Кошки-мышки» мы вместе с издательством «Розовый жираф» проводили мастер-классы, я покупала именно ту бумагу, которую использовала для иллюстраций, рисовала на ней узоры и вырезала такие же картинки, как в книге. Помню удивлённые и заинтересованные взгляды детей. Прямо на их глазах появлялась иллюстрация: вот бумага, вот карандаши, вот ножницы. Бери — и за дело: рисовать! Нет ничего невозможного.

Анастасия Орлова

Ваша дипломная работа, «Кошки-мышки» Мориса Карема в переводе Михаила Яснова, стала вашей первой изданной книгой. Она примечательна ещё и тем, что детские стихи Карема на русском издаются крайне редко. Расскажите, как состоялся этот проект, чем он был интересен для вас.

C «Кошками-мышками» была такая история. К Борису Аркадьевичу Диодорову пришла журналист Светлана Петрова. Она тогда жила между Москвой и Бельгией и была знакома с вдовой Мориса Карема. Светлане пришла в голову идея напечатать в России книгу с детскими стихами Карема, поскольку была возможность договориться с правообладателем, Фондом Карема, и получить право на издание. Светлана сама отобрала стихи про кошек и мышек, сделала подстрочный перевод и принесла их Диодорову, чтобы он предложил своим ученикам: может, кто возьмёт Карема на дипломный проект. На тот момент не было никакой конкретики, никакой договорённости с издательством, это была работа, как говорят художники, «в стол». А я как раз маялась, потому что не могла найти тему для диплома, которая бы подошла к моей лоскутной технике. Оставались считанные дни, надо было определяться. И вдруг Борис Аркадьевич протягивает мне стопку распечатанных стихов: «Настя, посмотри, может, тебе это подойдёт?» Я начинаю читать и чувствую: мурашки! Это было стихотворение про то, как встретились белая мышь в голубую крапинку и голубой котёнок в белую крапинку. Перед глазами сразу встала картинка. Я представила свои ситцы, вцепилась в стихи и поняла, что никому их не отдам.

Диплом рисовался легко. Мне самой нравилось, как получается, и это меня подбадривало, хотелось рисовать ещё больше. Самое сложное было вступать в спор с автором. Морис Карем прекрасный поэт, но для меня порой очень жёсткий. Например, в одном стихотворение рассказывается, как зелёную мышку раздавил трамвай. Мне стало так её жалко, что я нарисовала большую мышь и маленький трамвай. Он физически не может её раздавить. Так что на моих иллюстрациях ни одна мышь не пострадала!

Как были встречены «Кошки-мышки»? Повлияла ли эта книга на вашу дальнейшую работу в качестве иллюстратора?

Когда я нарисовала несколько разворотов к «Кошкам-мышкам», Светлана отправила их в Бельгию, вдове Карема. Без её одобрения нельзя было издавать. К моему огромному счастью, иллюстрации ей понравились! А на перевод Михаила Яснова она давно была согласна. Заручившись поддержкой фонда Карема, мы начали искать издательство и нашли «Розовый жираф». Пазл сложился, и в конце 2009 года вышла книга. Это стало для меня очень хорошим стартом. Благодаря «Кошкам-мышкам» я начала сотрудничество с «Трёхгоркой», о котором уже рассказывала, и получила заказ на свою вторую книгу — «Маяк».

Расскажите подробнее об этом заказе.

В конце 2009 года по приглашению посольства Дании в Москву приезжает писательница Ида Йессен. Готовится русско-датский проект: книга для детей, с автором из Дании и иллюстратором из России. Ида посетила ярмарку Non/fiction, где смотрела книги, подыскивала издательство и иллюстратора. Ей понравился «Розовый жираф», понравились и мои «Кошки-мышки». Йессен рассказала издателям о проекте, а те позвонили мне и назначили встречу. А дальше как в сказке: не успела одна книжка выйти из типографии, как я получила заказ на вторую. Это события произошли с разницей в несколько часов.

Ида приехала в Москву с недописанной книгой, чтобы придумать конец истории вместе с нашими детьми. Для этого на выставке организовали мастер-класс, где дети рисовали, слушали, додумывали и дописывали книгу. Они даже указаны в соавторах. Но, пожалуй, и это не самое удивительное.

Как потом выяснилось, «Маяк» готовили к изданию сразу на двух языках: русском и датском. Выход книги был приурочен к официальному визиту в Россию королевы Дании Маргрете II. Королеве передали издания на датском языке, а она, в свою очередь, привезла русскоязычную версию. Я подписывала книгу для королевы и была на приёмах. До сих пор кажется, что мне это приснилось. Когда смотрю на свой «Маяк», стоящий на полке, становится радостно и тепло.

Сейчас вы готовите иллюстрации для новой книги — сборника стихов-считалок Михаила Лукашевича «За волной волна». Снова стихи, как и «Кошки-мышки». Есть ли отличия между иллюстрированием стихов и прозаических текстов, таких как «Маяк»?

Отличия в работе над стихами, конечно, есть. В «Маяке» иллюстрации технически отделены от текста, представляют собой самостоятельный визуальный ряд. Поэтому, когда я продумывала раскадровку и разворотные иллюстрации, было больше свободы, так как не нужно было оставлять место под текст. В «Кошках-мышках» на развороте размещалось только одно стихотворение. Такая структура позволяла легко сделать цельную иллюстрацию: текст занимал приблизительно четверть разворота, и под изображение оставалось много пространства.

В сборнике «За волной волна» считалки расположены иначе: на каждой полосе — отдельное стихотворение. Пришлось держать в голове сразу несколько вещей. Во-первых, нужно было оставлять достаточно места, «воздуха», под текст. Во-вторых, так продумывать композицию всего разворота, чтобы не было пестроты, спора. Поэтому важным этапом стала разбивка считалок по смысловым парам и отрисовка единой композиции на разворот.

Позвольте чуть глубже окунуться в «кухню» работы над считалками. В каком направлении шёл творческий поиск? Что далось легко и сразу, а с чем пришлось повозиться?

Книгой «За волной волна» я занялась после пятилетнего перерыва: предыдущая, «Театральные сказки» Илзе Лиепы, вышли в 2014 году. С одной стороны, у меня стало больше опыта благодаря работе в дизайне, а с другой — за время «простоя» я подрастеряла навыки работы с книгой.

Когда пришёл заказ, я прочла стихи. Они оказались лёгкие, уютные, весёлые. Что самое замечательное, там были и маяк, и кошки, и мышки. Как будто мои любимые персонажи пришли, чтобы помочь мне вернуться в иллюстрацию! Поначалу работа шла непросто, было много сомнений, и это, увы, влияло на скорость.

Какого рода это были сомнения?

Разные: по цвету, композиции, размеру и количеству предметов. Боялась перегрузить картинки деталями и в то же время старалась не забыть про мелочи, которые нравятся детям.

Первым я нарисовала разворот с маяком — моим старым знакомым. Мне было проще начать с него. А самым сложным разворотом в эскизах и в цвете стала для меня считалка про Шишела-Мышела. Нелегко давались и люди: профиль зубной феи получился, как я уже говорила, с десятого раза. То улыбка не нравилась, то взгляд.

Раньше я не работала с белым фоном в книге со стихами. В «Кошках-мышках» фон цветной, плотный. В считалках все цвета пришлось подбирать к белому фону, но мне понравилось эта белизна. Есть «воздух»! Теперь, когда книга закончена, понимаю, что шла правильным путём. У меня всегда есть претензии к себе, но развороты получились, на мой взгляд, цельными.

В целом, я в очередной раз убедилась, что работа над каждой книгой — живой, каждый раз новый процесс. Что-то выходит легко, а где-то спотыкаешься на ровном месте. Эти моменты непредсказуемы.

Считалки помогли мне разобраться в себе. Спасибо им за радость работы, да и за сомнения тоже спасибо! Главный вывод: надо больше рисовать и не оставлять иллюстрирование надолго. Надеюсь, вслед «За волной волна» у меня будет — за книгой книга!